Я перед войной был призван в армию после окончания средней школы согласно закону Верховного Совета в связи со сложной обстановкой в конце 1939 года. Я служил в 324-м гаубичном артиллерийском полку, окончил полковую школу, стояли мы недалеко от границы, и встретил войну недалеко от города Перемышля.

Когда началась война, была тревога, мы по тревоге были собраны и двинулись к границе. Пока мы продвигались, был большой немецкий налет – одни самолеты прилетали, другие улетали. 24-го, в полуденные часы было очень страшно, огромное количество самолетов, наших ни одного нет, и бесконечное движение населения с запада на восток, воинские части стали отходить, пехота отходить, полная неразбериха. Только мы приготовились, зарядили орудия, дали несколько залпов – и поступила команда «отходить». Началось массовое движение войск на восток.

Мы отходили, дошли сначала до Киева, потом до Харькова,  потом нас отправили в глубокий тыл – республика Марий Эл, поскольку гаубичные орудия очень тихоходные и тяжелые, они годятся только для наступления и для крепкой обороны. И мы простояли там до мая 1943 года. В мае нас погрузили на эшелоны и отправили на Украину, где мы участвовали в боях за Запорожье. Мы продвигались по территории Украины, потом нас перебросили в Крым, мы форсировали Сиваш. Потом овладели городом Джанкой и двинулись дальше, на Севастополь, это был крепкий орешек, войск там много скопилось, принимали участие в штурме. Несколько орудий из нашей воинской части, в том числе и наше, стояли и били прямой наводкой, в полкилометра от Сапун-горы.

После этого нас в течение недели перебросили в Карелию – в район реки Свирь. Реку Свирь форсировали, заняли Олонец, Питкяранту, и дальше опять нас перебросили на территорию Украины, прошли территорию Румынии и подошли к Будапешту. После тяжелых боев, форсирования несколько раз Дуная, 13 февраля 1945 года Будапешт был взят. Дальше нас стали продвигать к Австрии, дошли до границы с Веной, и дальше мы не пошли, там встретили Победу. После войны меня задержали еще на один год и демобилизовали только в мае 1946 года.

Прямая наводка, Сапун-гора – это было событие чрезвычайное… И штурм Будапешта – событие огромного значения. 100 килограмм снаряд, понимаете? Он пробивал железобетон, разрывал его, это было очень мощное орудие, поэтому нас охраняли, конечно… Выстрел в мирное время еще стоил 1000 рублей, поэтому подготовка была очень тщательная, вычислители очень точно вычисляли, поражать цель надо было с первого-второго выстрела, потому что просто так стрелять это было расточительство. И нас всех нацеливали на это.

Окончив полковую школу старшим сержантом, я понимал ответственность за себя и за всех солдат. Я понимал, что они на меня смотрят. Когда нас бомбили, они внимание обращали на меня. Эта ответственность оставалась до конца, что нужно точно, четко, ясно, вовремя исполнять свои обязанности. Если окоп надо рыть – то до конца это делать, потому что если пренебрежительно это делать, то будешь жертвой этого, если налет – соблюдать порядки, что, где и как укрытие иметь, оружие должно быть всегда начищено и приготовлено, казалось бы, это вот все элементарные вещи, тем не менее они играют большую роль.

Перед нами стоял долг. Если воинская часть держит оборону, а позади тебя другая часть, то эти солдаты на тебя надеются, что ты эту оборону сдержишь. Поэтому всем солдатам я объясняю, как важно соблюдать дисциплину.

Родился я на Алтае  в 1923 году в многодетной крестьянской  семье. Рано потерял родителей. Очень хотел учиться и перед войной поступил на математический факультет Барнаульского педагогического института. Началась война. Набирали парней-математиков в Томское артиллерийское училище. После его окончания весь выпуск молодых лейтенантов направили на Сталинградский фронт.

В Сталинград мы прибыли в сентябре 1942 года. Там шли ожесточенные бои. Вокруг была голая степь,  вскоре начались необычно сильные морозы,  рыть  окопы    в насквозь промерзлой земле требовало огромных усилий, спали на ледяной земле, но солдаты  болели редко, такова была Сила Духа и желание уничтожить врага. Наша противотанковая дивизия, в которой я был командиром 76 мм противотанковой пушки ЗИС конструктора Грабина, стояла у Волги  на правом берегу у северо-восточного сектора.  Вокруг гибли от непрерывных авианалетов и артобстрелов боевые товарищи. Но слова командарма Чуйкова «За Волгой для нас земли нет» были в мыслях и сердце каждого солдата. Артиллерия на этом важном участке фронта на берегу Волги,  массированным огнем сковывала противника, отражала непрерывные танковые атаки правобережного плацдарма, вела изнурительные бои в разрушенном городе. В этом огненном военном аду, казалось, не может сохраниться ничего живого, а наши солдаты стояли в Сталинграде насмерть долгие шесть месяцев. 19 ноября 1942 года замкнулось кольцо окружения армии Паулюса и мы были свидетелями его пленения. Затем до 2 февраля шло уничтожение окруженной группировки, которая яростно сопротивлялась  В мае часть переформировали и отправили под Курск в состав  нового Степного фронта. Во время Курской битвы наш противотанковый полк Резерва Главного Командования был в резерве, затем передислоцировался на Украину, форсировал Днепр, шел с боями по Южной Украине, освобождал Тернополь и другие южные города. Особенно тяжелыми были бои в Карпатах, приходило «на руках» поднимать орудия на горные огневые точки. Участвовали в боях в Польше, затем освобождали Чехословакию. Победу встретил в Праге. Видел радость простых чехов, их благодарность нашей армии.

Считаю, что в современной России превратили в никому не нужные черты старших поколений: честность, сплоченность, простоту, трудолюбие. Преданность семье и Родине. Молодежи нужно понять, что на лени, эгоизме, жадности, обмане и предательстве  счастья не построишь. Я люблю молодежь, долго преподавал в школе, училище. Раньше часто выступал перед молодыми с рассказами о войне. После переезда в Зеленоград в связи с жизненными трудностями и болезнями меньше встречаюсь с молодежью.

Советская власть дала нашему поколению все, особенно крестьянским детям, помогла выбраться из беспросветной нищеты, получить образование. Создать семьи и воспитать детей, заниматься любимой работой, проявлять творчество, изобретать. Мы гордились успехами СССР в спорте, науке, освоении Севера героями-летчиками. Мы ушли защищать Родину совсем юными ребятами, понимая, что наша Великая страна не должна погибнуть. Я этого не допущу, весь народ этого не допустит. Без громких слов мы носили Родину в сердце и многие мои  фронтовые друзья погибали  за нее. Вечная Слава и Память Героям.

Перед войной я жил с родителями  в городе Новоград-Волынский, который находился недалеко от старой польской границы. Рядом располагался военный гарнизон, в котором дислоцировались красноармейцы-кава­леристы 14-й кавалерийской дивизии им. Пархоменко, а также пехотинцы Таращанского стрелкового полка (дивизии Щорса).  Мы, мальчишки, часто бегали в гарнизон, чтобы понаблюдать, как красноармейцы занимаются военной подготовкой. С особым восхищением мы наблюдали за действиями генерал-майора Константина Константиновича Рокоссовского, когда он руководил занятиями. Красивый, высокий, стройный, гарцующий на коне! Очень хотелось походить на него!

И вот 16 июня 1941 года наступил долгожданный выпускной бал! Мы уже твёрдо знали, куда пойти учиться.  Из семи мальчишек нашего класса пятеро решили после окончания школы поступать в Первое Киевское Краснознаменное артиллерийское училище им. С.М.Кирова. Мы приехали в училище, разместились, успешно сдали первый экзамен…

А в четыре часа утра 22-го июня, мы были разбужены грохотом взрывов. Мы решили, что, наверно, идут учения. Но в двенадцать часов по радио выступил Молотов, и мы узнали, что началась война. И мы слышали не учебные взрывы – немцы бомбили Киев. У каждого из нас был выбор: вернуться домой или остаться в училище для подготовки к боевым действиям.  Подав заявление, мы добровольно остались в училище. В тот же день нам выдали военную форму. Так мы, восемнадцатилетние мальчишки, только окончившие школу, стали воинами курсантского артиллерийского полка Первого ККАУ. Когда в армейском строю в военной форме мы маршировали по улицам Киева, нас с восторгом приветствовали жители, многие из которых кричали, что тоже скоро будут в наших рядах. В летнем лагере училища нас распределили  по орудиям, и под руководством старшекурсников началась боевая подготовка. 25 июня 1941 г. нас направили в действующую армию Юго-Западного фронта. В течение месяца мы участвовали в обороне Киева. Нам, вчерашним школьникам, было очень трудно. Не было опыта, закалки. В самые трудные минуты сердце выстукивало слова Сталина: «Наше дело правое, победа будет за нами!» Нас спасала вера в победу.

По приказу командующего Юго-Западным фронтом Будённого полк курсантов был расформирован, а нас, курсантов, направили на обучение в Красноярск, куда переехала основная часть училища. В Красноярске мы проучились только два месяца. Обстановка под Москвой требовала усиления обороны. В середине ноября 41 года мы прибыли в Москву и заняли оборону возле Домодедово. Орудия замаскировали в сараях, стены которых подпиливали так, чтобы при появлении врага их можно было сбросить и быстро начать обстрел. Все было за­маскировано, окопов не рыли, снег не топтали , чтобы враг не обнаружил артиллерийской засады.

Пятого декабря началось контрнаступление Красной армии под Москвой. В бою за сёла Дубьё и Иванковщина мы столкнулись с необычной тактикой немцев. После освобождения этих сёл в наступившей после боя тишине вдруг раздались очереди крупнокалиберного пулемёта. Бойцы залегли, но вскоре обнаружили, что стрельба ведётся по отступающим немцам. Стрельба прекратилась после взрыва гранаты, поразившего пулемётчика. Нашими бойцами был схвачен финн–лыжник, получивший задание немцев уничтожить пулемётчика. Пулемётчиком оказался прикованный к пулемёту солдат-австриец, которому было приказано стрелять по нашим бойцам, когда они войдут в село. Оставленный немцами на верную смерть австриец понял, кто его настоящие враги, и открыл огонь по отступавшим немцам. Вот такая «дружба народов» была в фашистских войсках. А раненого австрийца отправили в госпиталь.

Наша отдельная стрелковая бригада была переброшена через канал Москва – Волга на Северо-Западный фронт. Мы форсировали по льду озеро Селигер и, встретившись с войсками фашистов, вступили в бой, освобождая один населенный пункт за другим: Андриаполь, Пенно, Торопец, Ильино, Западная Двина, Велиж, Деми­дов. Шли быстро: днём – бой, ночью – переход.  Сил нет, засыпали на ходу.  Упавших поднимали, ставили в строй. Чувство ответственности за своих боевых товарищей не позволяло расслабиться, ведь я же был комсоргом батареи! И главное, чтобы лошади были целы, ведь на них все держится. Бывало, сам кусок не съешь, лошади отдашь. Они тоже, как и мы, воевали. У города Сураж, что рядом с Белоруссией, поняли, что попали в” клещи”. Слева и справа – фашисты, и нам грозит окружение. Помогли белорусские партизаны, Выделили провожатым 14-летнего мальчика, наказав выполнять все его указания по перемещению на местности. Так по лесным тропам под водительством этого мальчугана мы успешно вышли из окружения в район г. Белый.

Под Андриаполем был памятный случай, После подавления вражеской батареи возле нашего орудия падает снаряд, крутится по снегу, но не взрывается. Команда: «Ложись!» Лежим, холодный пот прошиб и душа – в пятках.  Когда снаряд остановился, вызвали артиллерийского мастера. Внутри обезвреженного снаряда он обнаружил вместо пороха песок! Значит, и в тылу у немцев были патриоты.  Их было немного, но они спасли нам жизнь!

В бою под хутором Позняки разведка доложила, что в амбаре на опушке леса укрываются два взвода фашистов.  Ночью мы переместили наше орудие из засады в укрытие напротив этого амбара и на рассвете прямой наводкой уничтожили  фашистов. Медаль «За боевые заслуги» – за эту операцию.  В одном из боёв был ранен и лечился в госпитале. После излечения окончил фронтовые офицерские курсы, и 31 января 1943 года мне было присвоено звание младшего лейтенанта с назначением командиром взвода 3-го дивизиона 69 артполка в составе Северо-Западного фронта. Наш полк прошёл большой боевой путь.  Мы участвовали в освобождении Винницкой и Одесской областей, Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии, где и встретили победу. После войны узнал, что на 2-м Украинском фронте мы воевали рядом с отцом, хоть встретиться и не довелось. Это была его третья война.

Что хочется сказать молодёжи о войне, Да, война – это ад, тяжелый круглосуточный труд без выходных и отпусков. Победить в ней можно, только беззаветно любя свою Родину, не щадя для её защиты ни сил, ни здоровья, ни самой жизни. Победить в ней можно только будучи готовыми к ней, готовыми физически, готовыми нравственно, вооружёнными необходимыми знаниями. Тем, что мы победили в самой страшной войне, мы во многом обязаны нашим учителям, с которых брали пример, и родителям, которые учили нас стойкости, верности, умению трудиться и быть готовыми к труду и обороне… Будущее принадлежит разуму, а не мечу, но учитесь побеждать не только интеллектом, будьте бдительны, не забывайте уроков истории нашего Отечества. Об этом мы говорим подрастающему поколению, когда приходим в  школы на уроки мужества. И пока есть силы, будем продолжать эти беседы.

Я, Постников Николай Терентьевич, родился 19 декабря 1921 года в семье крестьянина, села Сеерживо Базатовского района Самарской губернии  ныне это Самарская область. Четыре класса я закончил в селе своем, дальше у нас пятый класс это семь километров нужно и мы бегали туда пятый, шестой и седьмой классы. Зимой мы снимали квартиру там у бабулек. Сами себе готовили, сами себе хозяева. Учился я в начальной школе и здесь на отлично. Затем, накануне войны, моя сестра она раньше уехала в Таджикистан, вышла там замуж, у нее двое детишек, а ее мужа призвали в армию. Она пишет, что пусть приезжает Коля, он мне поможет. Я убыл в Таджикистан, и там начал учиться тоже. Мой год в 39 призывался, но я правда в конце года. Я по болезни не закончил 10 классов, а был приказ Сталина такой, чтобы дать закончить 10 классов. Я там закончил 10 классов. В летние каникулы я работал, чтобы сестре помогать. Закончил я 10 классов 21 июня с золотой медалью. Он тогда назывался аттестат отличника, не выдавали еще медали. И продолжал работать, ожидая когда меня призовут в армию. Но пока не призывали. Я заявление даже написал. К нам уже поступили в школу раненые. Когда я утром встал 22 июня, началась война.

В январе 1942 года, я был призван в ряды Красной Армии и направлен в Харьковское пехотное училище, которое было уже эвакуировано в результате нападения фашистов, в город Милонган Узбекской ССР. Там я проучился полгода, но так как успешно проходил курс обучения, нас 20 курсантам досрочно присвоили звание лейтенант, а вообще после 6 месяцев обычно младшего лейтенанта присваивали. Потом даже был недоумения. Ну думали на фронт направят. Мне говорят, так как Вы способны к воспитательной работе, мы Вас направляем в город Владимир, в запасный полк, для подготовки младших рот на фронт. У меня уже помощник командира взвода был Федя, он уже побывал в плену. И там я обучал тоже успешно, но написал заявление чтобы меня направили на фронт. Через какое-то время нашу роту направили думал на фронт. Через какое-то время мы отъехали от Владимира, оказывается мы прибыли в Москву, и нам объявляют, “Вы прибыли и будете участвовать в киносъемке картины Кутузов”. И вот там я, со своим взводом со всем участвовал, но правда на стороне французов. Я был лейтенантом маршала Даву, французского маршала. Эти съемки проводили в летний период, в этом время как раз были первые салюты за освобождение Орла и Белгорода. И там я после съемок иду со взводом, девушка мне одна понравилась, она жила как раз рядом с Мосфильмом. Мы с ней познакомились, это Зинаида Еремеявна Лозаренко. Юношеская любовь. И я опять рапорта пишу чтобы меня направили на фронт. Меня отправляют снова во Владимир, и мы распрощались. Потом оттуда меня направляют уже в состав Уральского добровольческого танкового корпуса. Он в этом время дислоцировался в Подмосковье. Я прибыл в Брянск. Там были формирования. В первых боях Унетча была освобождена, и наша бригада в дальнейшем называлась Унетчиская. 29 Унетчиская мотострелковая бригада. А уральский добровольческий танковый корпус, он формировался на Урале и только коммунисты и комсомольцы. Но в дальнейшем конечно, пополнялся за счет патриотов нашей Родины. Сначала меня зачислили командиром танкового десанта, то есть мы должны сопровождать танк и уничтожать все средства, которые были направлены против наших танков. На вооружении был знаменитый Т-34. Две бригады танковых, одна мотострелковая, затем артиллерийский полк, минометный. Я пулеметчик был. Я был назначен командиром зенитно-пулементного взвода. На вооружении у нас был крупнокалиберный ДШК, Дектерева,Шпагина крупнокалиберный. И задача заключалась сбивать вражеские самолеты, а также по бронетранспортерам и даже по танкам, по гусеницам. И вот я начал эту боевую деятельность. Первое впечатление, которое у меня было это конечно бои за Каменец, Подольск. Обычно, после авиационной подготовки, шли все механизированные соединения в прорыв и захватывали какие-то города или населенные пункты. И вот мы захватили. Но после этого немцы начинают, чтобы так сказать снова возвратить эти города, мы отражали по 6-8 контратак. Там я лично сбил самолет, юн-52. Он снабжал немцев всех необходимым, а мы как раз оказались в окружении, ведем бои. За это я получил орден Красной звезды. Затем освобождение Украины, у меня есть медаль за освобождение Украины. Особенные впечатления как юноши-воина было это некое село Тсельшце, которое мы освободили, а немцы тогда вцеплялись за всякое. И вот в этом селе мне запечатлелась жестокость фашистов. Люди которые остались живы были эвакуированы, мы заняли там оборону, около сарая, в окопах, в блиндаже. В хлеву находились свинья с поросятами и собака, и этот сарай загорелся, свинья выбежала. А старушка которая осталась в этом селе – она была немцами за ноги повешена. Наш путь продолжался. Бои на Сандомирском плацдарме. Это уже на границе Польши. Занял наши войска плацдарм, и велись жестокие бои. Там Покрышкин отличился, как будучи дважды героем Советского Союза. В результате этих боев я был награжден орденом Отечественной Войны второй степени. Затем преодоление Атлантического Вала. Это немцы на территории Польши каждый пост был как огневая долговременная точка. У них появилось такое оружие как фауст патрон. Это в основном против танков. Оно коммулятивного действия. Наша задача была уничтожить эти средства. И вот таким образом мы сбоями продвигались, освободили Польшу. Надо отметить что польский народ нас встречал в основном неплохо. Затем, огромное впечатление, это освобождение лагерей смерти. Жестокие зверства немцев и тоже время гуманизм наших людей. Сдавшихся немцев и кормили и все, гуманизм был. И смирным населением относились как положено. Нас встречали торжественно. Форсировали Одер. 24 апреля 1945 года наш корпус входил в 4 танковую армию, командовал генерал Лелюшенко, и первый украинский фронт, маршал Конев. Жуков с запада, а мы с юга-запада подошли к Берлину. И там завязались жестокие бои чтобы принудить к капитуляции. За эти бои мне дали орден Отечественной Войны первой степени. 2 мая капитуляция Берлина, в это время идут жестокие бои в Чехословакии, Прага. И нас, наш 4 корпус и 3 танковую армию 1 украинского фронта все мы двинулись на помощь Праге. Но здесь вот конечно впечатления огромные. Нас встречали, днем и ночью женщины и мужчины с цветами, да здравствует красная армия, мы с Вами, угощали вином. Недалеко от Праги утром нам сообщают, что война закончилась, это как раз 9 мая.

И опять впечатление какое: насколько пропаганда может все извратить. Чехи очень относились хорошо. А как только американцы начали вести холодную войну, то уже изменилось и отношение.

Во время войны правительство Праги в Лондоне было в эвакуации и как раз было возвращение Бенжа, президента Чехословакии. И я присутствовал на встрече этого правительства.

В Берлине была наша комендатура. Я там был несколько месяцев. Надо отдать должное, что немцы они очень дисциплинированные. Я у коммуниста был на квартире, спрашивал “почему нету случаев чтобы покушения были”, а он говорит “что если что-нибудь случиться с русским, то головой отвечали”. Оттуда нас направили в Венгрию. В 46 году был в Венгрии. Сначала побыли в городе Шапрон, прибыли в профашисткий город. Там в меня дважды стреляли, один раз на мотоцикле были. Второй раз просто шли с лейтенантом Воробьевым. Но все равно простой народ           . В это время я был не командиром а парторгом минометного батальона. Тогда он назначался. Я горжусь этим, что за всю войну что мы прошли, у меня во взводе был один убитый в Берлине и один раненый. Вызвал меня полковник Тарадаев и говорит “Николай Терентьевич, уже закончилось все. Конечно победа большая, но нам нужна крепкая Красная Армия. Мы Вам предлагаем остаться в Вооруженных Силах и направить Вас в Авиационный полк в Грузии”. Я прибыл в Грузию, там меня назначили заместителем командира аэродромно-технической роты. Мы с женой брак заключили в ноябре 1947 года в Москве. И вот мы 63 год в браке. И вот в Грузии она заболела бруцеллезом. Это очень серьезная болезнь, отразилась на ее рождении детей. Но мы все пережили. И я там стал ходить в вечернюю школу. Там написал сочинение, написал отлично. И мне сказали что как участнику войны без вступительных примут. Рапорт написал, прибыл в Москву. Меня зачислили в Военно-политическую академию. И там 4 года я с 51 по 55 год учился успешно. В 53 году скончался Сталин. Народ очень горевал. Мы все участвовали в его похоронах. Все шли чтобы с ним проститься. После этого я закончил Академию с отличием. И меня направили на Дальний Восток. Меня зачислили командиром учебного истребительного авиационного полка. А я сам закончил штурманское. Были успехи, была и трагедия. На Пасху были учения и погибли два летчика. И тогда Хрущев решил сократить численность вооруженных сил и в том числе истребительного состава. И меня после этого назначили заместителем начальника школы младших авиационных специалистов. Там я был до 57 года.  Через какое-то время меня повысили, я майором был. Меня направляют заместителем начальника политического отдела 3 морской ракетоносной авиации. Это город Артем. Там аэродром есть гражданский. И там штаб нашей дивизии был и один их полков. Там я начал эту службу. Я встречал различных начальников. У нас был и Микоян. Космонавты первые были. Там я служил до 69 года. Успешно работал. В 1969 году мне предоставили все документы, и были документы об увольнении в запас. Я до этого искал себе место где обосноваться. И когда я был в Сухуми мне там порекомендовали Зеленоград, некоторые другие города. Но говорят Зеленоград или Москва это режимные города – нужно особое разрешение. Приехал в Зеленоград в 69 году. Прибыл в отдел кадров. Они говорят у нас нужен помощник председателя исполкома. Договорились. Сначала квартиры не было, жена была в Москве, она у меня москвичка, я здесь в Зеленограде. Потом нам дали квартиру в 5 районе. Помощником председателя я проработал 1.5 года. Не совсем мне понравилось, здесь уже начался душок перестройки, нарушения разные. Я подал заявление, чтобы меня уволили. Мне предложили быть мастером производственного обучения в гражданской обороне. И я проработал там 24 года. Сейчас мне вторую пенсию назначили 1019 рублей. (Смеется).  Я занимался большой воспитательной работой. Мы готовили командно-начальствующий состав, обучения проводили. В летнее время в пионерских лагерях. У нас была целая сеть пионерских лагерей. Мы с ребятами проводили различные мероприятия, в том числе военно-спортивные, зарницу. Потом я стал заниматься общественной работой. До сих пор в праздники проводим мероприятия по атлетическому воспитанию в школах. Около 15 лет являюсь заместителем председателя совета ветеранов по воспитательной работе. И вся моя работа заключается это патриотическое воспитание, то есть вот сейчас выступления ко дню победы, о боевом пути. Опыт у меня большой, провожу эту работу. И пока здоровье есть я буду продолжать эту благородную и почетную задачу.

Хотя очень сейчас трудно, телевидение, Интернет, вся наша культура она развращает молодежь. И нам все труднее. Правда все равно с интересом относиться. Особенно я люблю выступать в детских садах. Это самая благоприятная атмосфера.

Нас участников войны не забывают, потому что нас мало. В прошлом году нас наградили медалью за любовь и верность в честь бриллиантовой свадьбы. Мой портрет сейчас красуется около управы матушкино-савелки на доске почета. Всегда меня приглашают, я не отказываюсь. Какой-то поворот имеется. Но вот мы участники войны говорим, легко разрушить, а вот возобновить… Нас что беспокоит, ведь история она объективна. Свою отчизну нужно любить непросто на словах, но и на деле. Ведь у нас сейчас 62 миллиардера, которые купаются и своих любовниц купают в шампанском и бедные люди пенсионеры с мизерной пенсией. Тарифы растут, растут цены неимоверные. Поэтому конечно это огорчительно. Я АиФ читаю, есть очень критические статьи. Выдают полотенце, белье как подачки. А многие говорят, как же это так, мы победили фашистов, а германский народ живут в несколько раз лучше, чем мы. Или например учителя, врачи у них зарплата мизерная, потому и взятки берут. А культура, почему у нас лучшие умы работают на Америку, а у нас не хотят. Наш многострадальный народ Руси он всегда побеждал, был терпелив. Мы надеемся что будущее наше поколение, которое мы сейчас стремимся воспитать, учтут все наши недостатки и положительные результаты и наша страна будет достойная и уважаемая во всем мире.

Какой настрой был у наших бойцов?

Сейчас говорят, что наши солдаты были под прицелом НКВД. Это же чушь! Конечно были обиженные, репрессированные. У меня отец тоже был раскулачен.  Но была любовь к Родине. А песни какие: широка страна моя родная… Пою о войне детям. А какие фильмы были! Смотрели и слезы на глазах. Насколько патриотизм был. А сейчас, главное откосить от армии. Сократили службу до года. Что это такое? Я никак не приму. Наше сейчас руководство говорят много вещей хороших, но на деле ничего. Неужели у миллиардеров нельзя забрать деньги и отдать пенсионерам бедных. У нас руководит не народ. Ведь главное воспитание детей – это родители. Мой отец не курил не пил, и я не курю. У нас прививается все порочное, о то положительное что было при СССР не берут.

Вот сейчас “демократия”, одни имеют хоромы, другие не могут заплатить за тарифы.

В 1941 году я оканчивал 4-й курс МЭИ. 22 июня в 12 часов по радио выступил Председатель Совета  министров Молотов и сообщил о нападении гитлеровской Германии на СССР. Мы с другом сразу же решили идти в райвоенкомат записываться добровольцами. Уже в 16 часов у райвоенкоматов выстроились громадные очереди желающих отправиться на фронт. Нам объяснили, что студентов старших курсов в армию не берут. Но с 1-го июля студентов направили на оборонные работы под Вязьму. В ночь на 3 июля немцы бомбили железнодорожный узел Вязьму. Взрывной волной меня отбросило и оглушило, по ноге чиркнул осколок. Ногу перевязали, а слух был частично потерян на несколько дней, так что обращения Сталина к народу 3 июля я почти не слышал.

С оборонных работ в полк народного ополчения попал благодаря тому, что опекавший нас лейтенант отобрал тех из нас, кто владел винтовкой. Он же и командовал нами в ополчении и многим из нас спас жизнь своими своевременными подсказками, советами, а когда надо — командами.  Первого фашиста убил во время высадки парашютного десанта немцев на наши позиции. Немцы не любили рискованных затяжных прыжков, за 300-400 метров до земли они уже раскрывали парашюты.  Я лежал на выбранной позиции и увидел, как ветерком на меня несёт парашютиста-десантника. Я  прицелился, выстрелил. Фигурка под парашютом задёргалась. После ликвидации десанта я подошел, посмотрел на убитого немца: совсем молоденький парнишка…

Победить в войне моторов можно было лишь при наличии высокообразованных технических военных специалистов. В соответствии с указом товарища Сталина для  экстренной подготовки таких специалистов в военные академии  направлялись студенты технических ВУЗов, ушедшие на фронт со старших курсов. Так я стал слушателем Высшей военной академии, которая с осени 41-го дислоцировалась в Йошкар-Оле.  Но военная обстановка вынуждала направлять в действующую армию и слушателей академии. Поэтому в июне 43-го я был направлен во 2-ю воздушную армию уже по профилю своей военной специализации — радиосвязи. Ещё не имея офицерских погон, был заместителем начальника штаба по радиосвязи, руководил группой офицеров, обеспечивавшей бесперебойную радиосвязь армейской авиации. Для выполнения этой задачи часто приходилось работать на борту самолёта в боевой обстановке.  Наша армия участвовала и в Курской битве, с воздуха поддерживая действия танковых частей.  Сражение под Прохоровкой видел с борта самолёта: зрелище страшное, впечатление — за гранью реального, абсолютно фантастическое.

Перелом в войне позволил командованию отозвать слушателей академий из действующей армии для завершения военного образования. Так я продолжил обучение и в начале 1944 года окончил академию, получив специальности радиоинженера и штурмана. В НИИ военно-воздушных сил, куда я был направлен, проходили испытания все технические системы ВВС, от самолётов до их оснащения. Новые системы испытывались в воздухе, как правило – в боевой обстановке. Радиоаппаратура по наведению самолётов на цель с применением первой советской телевизионной системы была разработана в 1944 году, и её испытание было решено начать в декабре 1944 года. Очередной вылет с испытуемым оборудованием на борту состоялся 30 апреля 1945 года. Я вылетел штурманом в составе экипажа самолёта,  который держал курс на Бреслау, упорно оборонявшийся противником, в составе которого были и власовцы, и сдавшийся одним из последних.  При выходе на цель (вражеский аэродром) с последующим бомбометанием попали под обстрел немецкой зенитки. Наш самолёт, подбитый зенитным снарядом, чудом дотянул до своего аэродрома, но не смог выпустить шасси и приземлился на «брюхо». Очнулся я только в госпитале и узнал, что у меня ампутирована нога, которую перебило при аварийной посадке самолёта. Так в госпитале я и встретил день Победы. На мои рапорты о демобилизации в связи с увечьем, последовал ответ: «Нам нужна не Ваша нога, а Ваша голова». Так я остался в Армии, в оборонной науке, которой отдал лучшие годы своей жизни, самые интересные и самые плодотворные.

Возвращаясь к впечатлениям о войне, хочу сказать, что война — это тяжёлый и смертельно опасный труд. Героическое превалирует в её победных итогах, а будни войны насыщены физическим и нервным напряжением и тяжёлыми, трагическими переживаниями. Вынести всё это, не сломиться может только верный долгу и сильный духом человек. Война показала, что страна, руководимая Сталиным, сумела воспитать и подготовить таких людей к жесточайшей войне.

А тяжкое, трагическое на войне связано с гибелью боевых друзей. И первая мысль: а ведь и я мог быть на его месте. А вторая мысль: что же надо делать, чтобы уничтожить врага, не дав ему уничтожить тебя. Эта мысль дисциплинировала, помогала приобретать навыки, выручавшие в бою. Ещё одно тяжкое впечатление войны — это страдания,

выпавшие на долю мирного населения, находившегося как в зоне военных действий, так и в тылу. Ведь враг позволял себе издеваться над населением оккупированных сёл и городов, как хотел, не ограничивая себя в способах насилия вплоть до массовых убийств. Тяжело было наблюдать последствия этих злодеяний. Ведь военный человек вооружён, он может защитить себя силой оружия. Как же можно оружие обращать против безоружных? Действия варваров, присвоивших себе звание высшей расы,    вызывало одно чувство — ненависть. И образумить этих варваров можно было лишь одним действием — уничтожением.

В связи с широким обсуждением темы Великой Отечественной войны в преддверии 65-ой годовщины со дня Победы, считаю необходимым заявить, что не разделяю замалчивания роли Сталина в достижении Победы. Индустриализация страны, проведённая перед войной под руководством Сталина, создала те производственные мощности, которые обеспечили армию вооружением, по качеству и количеству превосходящим к концу войны вооружение вермахта, вырабатываемое всей Европой. У Сталина была полная уверенность в нашей Победе. Его слова «Враг будет разбит, победа будет за нами», сказанные в самом начале войны,  вселяли уверенность в победе в души бойцов и тружеников тыла. Народ знал, что Сталин оставался на своём посту в Москве даже в самые напряжённые  и опасные для столицы дни. И это укрепляло веру людей в победу. Сталин знал, что после победы предстоит грандиозная работа по укреплению и развитию промышленной и оборонной мощи страны, поэтому оберегал во время войны кадры талантливых учёных, конструкторов и инженеров, создавал все условия для их творческого роста и в военное время. Поэтому быстрое восстановление народного хозяйства после войны и мощный экономический рывок страны были обеспечены работой не только рабочих и крестьян, но и творчеством сбережённых в военное лихолетье научных и инженерно-технических кадров, среди которых были и такие выдающиеся учёные, как Королёв и Курчатов. Как Верховный Главнокомандующий и Председатель Совета обороны Сталин обеспечил такой уровень мобилизации фронта и тыла, благодаря которому за два года войны был достигнут стратегический перевес над противником, завершившийся его полным разгромом. Это — исторический факт. А разговоры о войне без признания выдающейся роли Сталина в достижении Победы — это историческая ложь.

До Великой Отечественной войны я учился в средней школе в Мордовии, на родине у себя. И вот в 40 году я закончил среднюю школу и встал выбор, куда мне дальше идти. Папа у меня в это время работал директором завода, был руководителем и партийной организации. Он старый коммунист, участник революции. Мама была домохозяйка. И вот школу тогда я закончил с отличием, так называемый золотой аттестат, тогда медалей не было, а был аттестат золотой. И без экзаменов поступил в ленинградский кораблестроительный институт. Но там проходил собеседование. Откровенно говоря лучше бы сдавать экзамены чем собеседование. Но, успешно прошел собеседование и начал учиться. По окончании первого курса, когда нужно уже собираться ехать домой, на родину к родным, вдруг началась война, 22 июня. Это было воскресенье. Мы собирались в сад госнардома , это наше любимое место. А ведь город то прекрасный! Это город ученых, созидателей, город великой истории нашего народа, где каждый камень это страница истории. Город дворцов, цветов, фонтанов, великолепный город.

И вот, в этом городе меня застала война, началась 22 июня Великая Отечественная.

Мы сразу, все, студенты съехались в институт, что делать. Вначале некоторых из нас, из старших курсов взяли сразу, а младших некоторых не взяли, и я в том числе. И я вначале дежурил в райкоме комсомола, разносил по ночам путевки, призывные эти горькие бумажки на фронт, в каждую семью. И в каждой квартире встречал слезы и в тоже время и гордые ответы, что мы должны дать отпор. Ведь ленинградцы – народ особый, там есть чему поучиться, по крайней-мере так было когда-то. И вот, сначала разносил я эти повестки о призыве в армию, а потом все-таки мы собрались вместе студенты и образовали во главе с нашими преподавателями и с помощью октябрьского райвоенкомата города Ленинграда, мы образовали добровольческий арт-пулеметный батальон. Нас оставили под Петергофом. Нам выдали всем обмундирование, нам выдали всем винтовки, правда старого образца, тульского оружейного завода образца 1898 года, но другого оружия не было. В кадровой армии было лучшее оружие, нам – что оставалось дать. Вот так мы под Петергофом обосновались. Когда подошел враг близко, уже начался бой, мы вступили в соприкосновение с врагом. И вот вечером однажды, когда подошли немецкие танки, стали из пушек обстреливать наши позиции, меня оглушило и завалило от разрыва снаряда. И когда уже темно стало, бой закончился, один солдат меня нашел. Торчал сапог, а сапог хороший, он видно у него были плохие сапоги, хотел сменять, но почувствовал что я живой. Откапал меня, отвез в медсанбат. Три дня там не слышал, не мог не кушать ничего. Как-то с ложечки меня откормили там, говорят, и потом, через трое суток только пришел в себя. Это была контузия. Так я принял боевое крещение. Нас очень сильно растрепали немцы. Добровольцы, да еще не обучены, были мало к чему приспособлены в такой обстановке боевой и оставшуюся часть нас отправили обратно в Ленинград, по Финскому заливу на баржах. Правда по пути нас бомбили, две баржи потопили, много убитых было. Но баржа, на которой я находился, нормально прибыла на место, в порт в Ленинграде. Там потом нас расформировывали, меня вызвали в райком, и не только меня, еще несколько человек. Проверили знания иностранного языка. Так я оказался в немецком тылу. Так называемый подпольный обком партии, пятая партизанская бригада, разведка. Знания немецкого языка оказались у меня хорошие. Я в средней школе очень интересовался иностранным языком. А иностранный язык у нас был во всех школах, во всех учебных заведениях, и высших в том числе, только немецкий. Это было мудро сделано. Чувствовали видимо наши руководители партии о том, что придется нам соприкасаться с фашизмом, с немецкими войнами, поэтому мы изучали немецкий язык. И, кроме того, в институте уже я тоже изучал немецкий язык. И когда меня проверили, знания немецкого языка, проверяла одна старушка, по всей вероятности преподаватель иностранного языка в вузе, она удивилась моему знанию немецкого языка. Это мне потом помогло очень, когда я стал ходить иногда в немецкой форме, с немецким оружием, с немецкими документами. Были задания такие, очень ответственные, очень опасные, но нужно было делать. И сведения, которые добывали мы, не только я, мой товарищ Миша Павлов, он со мной вместе был, он сейчас в Гатчине живет под Ленинградом. Добывали эти сведения и передавали связным. А на фронте знали все, обстановку в немецком тылу, какое у них вооружение, куда какие войска прибывают, какой вид оружия, какое их количество и в каком направлении – все это мы передавали нам на фронт. За эту работу потом, я получил орден Отечественной войны первой степени. Их есть два, первый и второй, и с позолотой, первой степени я получил. И вот, вспоминается очень такой момент для меня, будем говорить так трагический, когда меня разоблачили. Меня допрашивали, били, потом отбили мне правую почку, легкие, два ребра сломали, палец на руке, на ноге пальцы сломали – добывали откуда я, зачем, кто меня послал, в общем допрашивали. Я говорить ничего не сказал им естественно, и было такое решение, пришел когда один из старших офицеров, зашел когда меня допрашивали, я валялся на полу. Он сказал, утром повесить. И вот там собрали население, объявили заранее, а меня после допроса бросили в лабас, амбар такой вдоль железной дороги, складское помещение в пустое. Это было осенью. Я очнулся там, все прилипает, все в крови. И стал ходить, интересные воспоминания, как я учился, о родителях, о школе, о учителях, о своем родном крае. Потому что знал я, что завтра же меня уже не будет. И наступил на одну доску, а она проваливается. Подниму ногу, она поднимается. Оказалась она трухлявая. Я поднял эту доску, видно что там земля. Это уже радость жизни. И вот через этот лаз я ушел. Когда плюхнулся на землю, вижу там не сплошной фундамент, а трубы отдельные каменные. И ходит часовой, вижу в сапогах и шинели. Амбар длинный, сначала с одной стороны, затем с другой стороны идет. И вот, я по времени примерно рассчитал, как он до конца уйдет, катком оттуда выкатился. А дальше проволочное заграждение было и кустарник. И вот туда я ушел. А дальше торфяные болота, торф там добывали. Обмылся, потом долго шел, все больно было, правый бок особенно, левая нога, рука, все больно было. Вышел к поселку, в крайний домик стучусь. Это было рано-рано утром. Старушечий голос какой-то, “кто там”. Я говорю “Свои. Откройте, пожалуйста. Дайте, пожалуйста, напиться”. Она открыла, заплакала. Я говорю “Что Вы плачете?”. Она говорит “У меня такой сынок на фронте”. И она пустила меня к себе. И вот у нее я несколько дней под кроватью лежал. А она меня отхаживала, привела меня в порядок, травку какую-то заваривала, всего меня обтирала, привела меня в порядок. А потом, мне же нужно было уходить, нельзя долго. И вот она дала мне юбку, кофту свою и котомочку с картошкой, хлеба не было то особенно. Картошечки, сольца в сумочку и платочек повязала. И я так пошел. Мне она объяснила, что тут беженцев много, едут в разные стороны с сундуками, мешками, и немцы там и русские, наши беженцы едут. И вот в товарный вагон все полезли и я залез, в том направлении куда мне надо. Так я прибыл сначала до станции Дрехово куда мне нужно, а потом пешком и добрался до своих. Так я прибыл к себе,  в 5 партизанскую бригаду обратно. Этот эпизод боевой обстановки у меня из головы никогда не выходит. Я часто его рассказываю. Иногда очень тяжело переношу сам это воспоминание, но оно осталось в памяти. Когда началось наступление наших войск под Ленинградом, была прорвана блокада Ленинграда, и потом началось наступление войск на немецкие позиции, был приказ такой вместе с немцами отступать дальше. Но получилось так, что мы за ними не успевали, так они убегали. Не успевали за ними, и был приказ другой. Нам всем остановиться и направиться в Ленинград. Прибыли мы в Ленинград, меня отправили в госпиталь сразу. Я был очень плохой. Ивако госпиталь есть в Ленинграде 2013. В нем я пролежал 5 месяцев. Мои товарищи, которые со мной были, их сразу на улицу Карла-Маркса, в перераспределительный пункт, оттуда на фронт снова. Некоторые остались живые, до сих пор живут. Вот мой друг Михаил Павлов, он в Гатчине, с которым я в 5 партизанской бригаде жил. И там он воевал на фронте, после переформирования, был ранен и остался жив. В этом году ему исполнилось 90 лет. Мы до сих пор переписываемся. Стали как родные. Мои родные знают его родных, его родные моих родных и меня. Вот такая дружба с тех пор в течении многих  десятков лет, мы держим и дорожим этим. Во время войны был какой-то энтузиазм. И помнятся такие моменты, когда было немецкое наступление на Москву, и вот в этих местах как раз где Зеленоград сейчас, здесь остановлен был враг. Там под Ленинградом, ребята спрашивали, “а Сталин где. В Москве иль нет”. Когда говорили “в Москве”, поднимался у всех энтузиазм страшный. Мы были готовы биться за что угодно, Сталин на месте, наш верховный главнокомандующий. И мы были горды. Правительство в это время уже было переведено в Куйбышев. А потом из госпиталя, меня забрали во второе Ленинградское авиационное училище. И я войну, день победы, встретил уже в училище. А оно было эвакуировано в Ишем. Вот в Ишеме я и встретил день победы. После войны кто воевал под Ленинградом мы  всегда там встречались, вспоминали свои боевые мгновения войны. Все было нам дорого. И те кто остались живы, до сих пор, мы держим связь, не теряем друг друга. Жаль, что не которые уже уходят из жизни, очень жаль. Нас становиться все меньше, но жизнь продолжается и будем готовы говорить правду о войне. Почему сейчас, беспокоит нас ветеранов, то что Великую Отечественную войну выиграла Советская Красная армия, а верховный главнокомандующий то был Сталин. Почему о нем не говорят? Почему на него льют грязь? Это больно каждому ветерану. А ведь в атаку ходили не иначе как за Родину за Сталина. И сейчас как это не печально хорошо о нем говорят англичане, к примеру. Вот что говорил Черчилль о Сталине: “Сталин был человеком необычайно энергии и эрудиции и несгибаемой силы воли. Резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить. В его произведениях звучала исполинская сила. Эта сила настолько велика в Сталине, что казался он неповторимым, среди руководителей всех времен и народов.” Так говорит английский премьер-министр, зачинатель холодной войны о Сталине. С каким величием и уважением. А у нас его обливают грязью. Это больно нам ветеранам слышать. А ведь он о нем говорит, что он принял Россию с сохой, а оставил с атомным оружием. Это был гениальный человек. Вот что говорит зачинатель холодной войны. Что еще беспокоит нас ветеранов. Вот 65 лет Победы. Будет парад на Красной площади. И туда пригласили представителей войск из Англии, Франции, США, представителей НАТО. Зачем это? Это позорище. Мы не против, если бы приехали те, кто участвовал в союзе с нами, в борьбе против фашизма. Пусть они приедут, им почетное место здесь. Но ведь будут молодые солдаты, сапогами шаркать по камню Красной площади. Это позорно, обидно. И другие есть моменты. Неправды говорят много о Великой Отечественной войне, много искажений. Перечислять я их не буду, но все это больно отзывается в каждом ветеране.

Что двигало, какие чувства, мысли в тех кто шел воевать с фашисткими захватчиками?

Вы понимаете, была гордость за свою Родину. Народ был у нас дружный, сплоченный. Строили новую жизнь. Мы пели, строили сами стадионы, площадки, участвовали везде, во всем. Старались использовать свою энергию для пользы  в школе и вне школы. А когда началась война, энтузиазм был бесконечный. Мы знали, что Родина у нас прекрасная. Это Советская Родина, где народ у власти. Где каждому дано право полное учиться бесплатно, лечиться бесплатно, работать бесконечно много где. Где только ты можешь приложить свои усилия. Это все было дорого. И каждому было предоставлены все возможности обогащать себя, свои знания и прилагать свои силы, свои знания для того, чтобы что-то сделать полезное Родине. И вот это все во время войны нас двигало к победе.

Родился я в Тверской области в 1923 году.  Когда началась война, в армию не взяли, медицинскую комиссию не прошел, был мал ростом, дали отсрочку. Но обстановка на фронтах резко обострилась, и через год я был зачислен  в учебный  артиллерийский полк.

Из учебного полка нас выпустили командирами противотанковых 45 мм пушек. Врезалось в память, как на учебных стрельбах я получил в благодарность за хорошую стрельбу большие именные командирские часы. Когда мы прибыли на Орловско-Курскую дугу, у немцев было большое преимущество в технике и живой силе, и  мы стали отступать вглубь нашей обороны. Наши отступающие части вооружили,  и  6 дней мы сдерживали в окопах натиск противника, а через 2 недели вернулись в свои части.

Я переучился на связиста и начал служить в  Артиллерийском корпусе Прорыва Резерва Верховного Командования. Мы продвинулись под Ленинград, затем с боями шли к Таллину, где понесли большие потери. Марш-бросок в 250 километров и   мы вышли к Тарту,   освободили Эстонию.   Затем корпус участвовал в  операции «Багратион» по освобождению Беларуси. Потом нас перебросили в Польшу, где мы форсировали реку Нарву и, с большими потерями освободив Гданьск и Гдыню, вышли на границу с Германией,  начали быстро продвигаться к Восточной Пруссии. После взятия  Кенигсберга – мощнейшего укрепленного района Германии, двинулись в сторону Одера, форсировали его и все время тянули связь. Затем фронт Жукова Г.К. пошел на Берлин, а наши войска на Эльбу. Уже тогда Соединенные Штаты открыто соперничали с нами.  При встрече на Эльбе с американскими союзниками они неожиданно открыли по нашей 1-й бригаде огонь, зная, что мы – союзники, мол, за немцев нас приняли. Тогда наш командир приказал ударить ответным огнём. Американцы испугались, стали связываться со штабом нашей армии, жаловаться на нас. Нам звонят из нашего штаба армии, что, дескать, по союзникам палите. Командир отвечает: «А какого рожна союзники по нам стрельбу открыли?» Прекратили стрельбу, как бы разобрались в ошибке. Вот так встретились с союзниками на Эльбе.

Как дошли до Германии, во всех частях провели партийные собрания, на которых до всех бойцов довели требование правильно относиться к мирному населению, оно в злодействах фашистов не виновато, и обижать людей нельзя. И были только отдельные случаи мародёрства и насилия. Война – это всегда горе и трагедия.

Я всегда общаюсь с молодежью, пытаюсь донести молодым мысли о роли Сталина И.В., как Верховного Главнокомандующего,  в завоевании Победы нашей страной. Без его железной воли, объединяющей армию, мы бы не победили фашистскую Германию и ее союзников.