В предыдущем номере мы рассказали, как судебные приставы выкинули пенсионерку Кириллову С.В. из квартиры, предоставленной ей Советской властью в 1967 году. Конечно, они руководствовались решениями судебных инстанций, которые отказали ей в приватизации квартиры. Могла ли Кириллова С.В. надеяться на положительное решение своего вопроса даже в рамках буржуазного законодательства? Да, могла, поскольку в практике Верховного Суда РФ был прецедент положительного решения по аналогичному вопросу.
ПРЕЦЕДЕНТ. Чтобы нас не упрекнули в выборочно-субъективном цитировании, приведём достаточно длинную выдержку из определения Верховного Суда РФ от 21 декабря 2004 года (дело № 5-804-116):
«Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в п. 8 Постановления от 24 августа 1993 г. № 8 “О некоторых вопросах применения судами Закона Российской Федерации “О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации” (в ред. от 25 октября 1996 г.) гражданам не может быть отказано в приватизации занимаемых ими жилых помещений на предусмотренных этим Законом условиях. Если гражданин, подавший заявление о приватизации и необходимые для этого документы, умер до оформления договора на передачу жилого помещения в собственность или до регистрации такого договора местной администрацией, то в случае возникновения спора по поводу включения этого жилого помещения или его части в наследственную массу необходимо иметь в виду, что указанное обстоятельство (смерть наследодателя – В.М.) само по себе не может служить основанием к отказу в удовлетворении требования наследника, если наследодатель, выразив при жизни волю на приватизацию занимаемого жилого помещения, не отозвал своё заявление, поскольку по не зависящим от него причинам был лишен возможности соблюсти все правила оформления документов на приватизацию, в которой ему не могло быть отказано.
Названное выше разъяснение Пленума Верховного Суда РФ и доводы истицы о том, что возможность соблюсти правила оформления документов на приватизацию исключалась в связи со смертью Е. (родной сестры истицы – В.М.) (т.е. по не зависящим от неё причинам), однако последняя при жизни выразила свою волю на приватизацию занимаемого жилого помещения, в которой по смыслу Закона Российской Федерации от 4 июля 1991 г. № 1541-1 “О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации” ей не могло быть отказано, заслуживают внимания, но они не были учтены судом при разрешении спора и их следует обсудить при новом рассмотрении дела.
При таких обстоятельствах судебные постановления незаконны, и на основании ст. 387 ГПК РФ они отменены в надзорном порядке с направлением дела на новое судебное рассмотрение».
Следует подчеркнуть, что фигурирующая в приведённом определении истица не сумела оформить заявления на передачу квартиры в собственность до смерти своей сестры, хотя и собрала необходимые документы на приватизацию квартиры. То есть, единственным документом, в котором умершая сестра при жизни выразила свою волю на приватизацию занимаемого жилого помещения, была нотариально удостоверенная доверенность, выданная сестре для сбора необходимых для приватизации документов. Таким образом, как следует из выше приведённого определения Верховного Суда РФ, основным условием, которое позволяет ближайшим родственникам продолжить оформление документов на приватизацию жилплощади, является нотариально удостоверенная при жизни воля умершего на приватизацию занимаемого жилого помещения.
В случае с Кирилловой С.В. её родной сын, Максим Германович, также при жизни выразил свою волю на приватизацию занимаемого жилого помещения, выдав нотариально удостоверенную доверенность Грачёвой Н.В. на сбор документов и другие действия, необходимые для приватизации занимаемого им жилого помещения. То есть, правовая ситуация в деле Кирилловой С.В. является полной аналогией правовой ситуации дела, рассмотренного Верховным Судом РФ в его определении от 21 декабря 2004 года. Естественно предположить, что и юридические последствия рассмотрения этих дел в Верховном суде РФ должны быть одинаковыми. Но в случае с Кирилловой С.В. этого не произошло.
«НИЧЕГО НЕ ВИЖУ, НИЧЕГО НЕ СЛЫШУ, ПОД КОПИРКУ ОТВЕТЫ ПИШУ». В надзорной жалобе Кирилловой С.В. и её внука Кирилова Е.М. в Верховный Суд РФ выше приведённый прецедент рассмотрения Верховным Судом РФ аналогичного дела приводится. Однако судья Верховного Суда РФ Корчашкина Т.Е. в упор не видит и никак не реагирует на приведённый прецедент. Да, у нас не прецедентная юриспруденция, и из наличия прецедента автоматически не следует принятие прецедентного решения. Но в данном случае прецедент выступает в качестве аргумента в защиту прав просителя, и судья должна дать оценку этого весьма весомого аргумента, обоснованного самим Верховным Судом РФ. Ну, уж если судье позволительно проигнорировать этот аргумент, то тем более можно огульно проигнорировать и все остальные доводы надзорной жалобы. Продемонстрировав блестящее знание статей Гражданского процессуального кодекса РФ и не коснувшись (даже не назвав) ни одного довода надзорной жалобы, судья Корчашкина Т.Е. безапелляционно заявляет: «…Оснований для пересмотра судебных постановлений в порядке надзора по доводам надзорной жалобы, изученным по материалам, приложенным к ней, не установлено». Как видим, судья Корчашкина Т.Е. не постеснялась заявить, что она изучала доводы надзорной жалобы. Как при этом можно было пройти мимо прецедента рассмотрения аналогичного дела Верховным Судом РФ? Если судья обнаружила различие обстоятельств прецедентного и изучаемого дела, почему она не показывает, в чём оно состоит? Если появились новые юридические нормы, отменяющие прецедент, почему судья их не приводит? Отсутствие каких-либо признаков конкретики рассматриваемой надзорной жалобы в определении позволяет предположить, что судья Корчашкина Т.Е. отказные определения штампует по шаблону независимо от содержания надзорной жалобы, меняя лишь фамилии жалобщиков да наименования судебных инстанций, с решениями которых жалобщики не согласны. Представляете, какая экономия личного времени? К тому же она экономит время Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ! Ведь именно её отказное определение не допускает рассмотрения надзорной жалобы на заседании указанной коллегии. Тем самым судья Корчашкина Т.Е. защищает и «шаблонный» стиль своей работы. Ведь коллегиальное обсуждение надзорной жалобы не могло пройти мимо прецедента рассмотрения аналогичного дела Верховным Судом РФ.
Но ведь у Кирилловых была возможность обжаловать отписку судьи Корчашкиной Т.Е. у председателя Верховного Суда РФ. Да, они направили надзорную жалобу на его имя, указав, что отказное определение судьи Корчашкиной Т.Е. ничем не мотивировано, что в нём проигнорированы все доводы надзорной жалобы, в том числе и прецедент рассмотрения аналогичного дела в Верховном Суде РФ.
И получили ещё более циничный ответ от заместителя Председателя Верховного Суда РФ Нечаева В.И. Судя по всему, этот господин в надзорную жалобу Кирилловых вообще не заглядывал и никаких её доводов не изучал. В своём лишенном какой-либо аргументации ответе он выразил свое полное согласие с определением судьи Корчашкиной Т.Е. («Оснований для несогласия… не имеется») и в качестве своего самого весомого аргумента прислал ксерокопию определения Корчашкиной Т.Е. Конечно же, надзорную жалобу Кирилловых до рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ он не допустил. Вызывает удивление, что исходящие номера писем и г. Корчашкиной Т.Е., и г. Нечаева В.И. полностью совпадают, хотя высылались с интервалом более месяца. Очевидно, что и г. Корчашкина Т.Е., и г. Нечаев В.И. очень боялись рассмотрения надзорной жалобы Кирилловых в коллегиальной судебной инстанции Верховного Суда РФ. Ведь наверняка в Судебной коллегии по гражданским делам есть судьи, которые в соответствии с профессиональным долгом должны были добросовестно изучить надзорную жалобу, отреагировать на наличие прецедента по обсуждаемому делу и добиться отмены решений низших судебных инстанций, лишивших Кириллову С.В. права приватизировать свою квартиру.
ЧЬИХ РУК ДЕЛО? Конечно, разрешить Кирилловой С.В. приватизацию квартиры не в интересах чиновников, которые вследствие этого могли бы лишиться возможности оперировать недвижимостью (трёхкомнатная квартира) стоимостью пять миллионов рублей. Поэтому надзорная жалоба Кирилловых до Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ не была допущена. Поэтому Кириллову С.В. выкинули из квартиры, не дав ей пользоваться личными вещами в течение почти трёх месяцев. А 17 февраля судебные приставы выбросили все её вещи на улицу, в отсутствие хозяйки по своему произволу рассовав вещи по мешкам и не предоставив ей никакой описи материальных ценностей. Не входивший в лифт шкаф они просто сломали до размеров, поместившихся в лифт. А уж сохранность вещей, под открытым небом покрываемых слоем снега (см. фото) – это не их головная боль. Действия приставов можно квалифицировать как нарушение статьи 13 закона «О судебных приставах» №118-ФЗ от 21 июля 1997 года. Но приставы прекрасно знают, что если дело дойдёт до суда, суд будет на их стороне. Апеллировать к совести, гуманности, человеколюбию власти, сформированной партией «Единая Россия», бесполезно. И трагедия выброшенной на улицу пенсионерки Кирилловой С.В. – дело рук видных представителей Зеленоградского отделения этой партии.

В. Мартемьянов

Скачать весь выпуск Зеленоград Завтра № 34(1,9Мб)

Поделиться ссылкой: